Когда я говорю о трауре, то многие, судя по комментариям, представляют, что это целый год сидеть в тоске и печали, ничего не делать и плакать-плакать-плакать, а жизнь проходит мимо. И возникают вопросы о сокращении срока траура, о том, чтобы избежать его.
⠀
Для тех, кто уже прошли через траур это звучит как: “У меня столько дел, можно я не воспользуюсь уже оплаченным абонементом в СПА-салон? Лучше я пойду упахиваться”.
⠀
Да, в трауре, особенно в самом начале случаются неприятные моменты, и неприятны они скорее потому, что не одобряются современным обществом.
⠀
Уже выросло поколение, воспитанное по книге “После трех уже поздно”, время которых с рождения было расписано так, словно они директора компаний: режим, развивашки, сады, кружки, школы, репетиторы… Чтобы не было минуты свободной, чтобы “не болтался”.
⠀
На улицах больше нет свободно играющих детей, все лимитировано и под строгим надзором. Из них вырастают взрослые, которые не знают чего хотят, да и сил хотеть уже нет.
⠀
Зато постоянное, привычное закидывание в себя сенсорных раздражителей: информация, мельтешащие картинки, звуки…
⠀
Только сегодня я читала пост о том, как наш мир перегружен звуками: на пляже, в спортзале, в торговых центрах, постоянно говорящий телевизор, бубнящее радио, все это, чтобы привычно загрузить мозг общественно-одобряемым мусором.
⠀
Если такого человека вдруг остановить, оставить в тишине или среди естественных звуков природы, убрать от глаз сменяющие друг друга картинки и оставить поле, реку, лес… то он столкнется с собой и с чувствами, которые давно столпились у выхода и не могли проявиться, потому что все системы работали на вход для раздражителей.
⠀
И сначала это может быть очень неприятно, так же неприятно, как засунуть два пальца в рот, когда тошнит, потому что отравился. Но потом станет легче.
⠀
Только с чувствами так быстро не получится разобраться, им нужно время.
⠀
Нервная система ставит свои предохранители, мы не можем ярко проявлять чувства долго. 15-20 минут - максимум для самых сильных чувств.
⠀
То есть 15-20 минут внимания, места, времени для чувств, которые готовы выйти. Возможно, что и выйти они будут готовы не каждый день.
⠀
И тогда “Сегодня нет желающих? Тогда я пошла заниматься своими делами”.
⠀
Телесное восстановление. В нашем обществе нельзя просто так лежать. С детства стоит прилечь, и тут же взрослые придумывают какое-то занятие.
⠀
Потому лежание часто связано или с опасностью, и полежать нужно заслужить ударным трудом, чтобы упасть без сил.
⠀
Или лежать из протеста: “А вот не буду я ничего делать вам назло”, и тут тоже внимание направлено не на свои ощущения, а на того, кто это поведение оценит.
⠀
А ведь свои истинные желания и мечты мы осознаем только в состоянии безопасности и ничегонеделанья.
⠀
Многие были в Барселоне и любовались ее архитектурой. Антонио Гауди в детстве был предоставлен себе и много гулял, мечтал, смотрел на облака и его здания родились у него в голове именно в этот период расслабленного уединения.
⠀
Для создания чего-то нового нам нужно, чтобы наша душа не возвращалась раз за разом к болезненному прошлому, чтобы мы были отдохнувшими физически и иметь время для созерцания.
⠀
Будь у Гауди время расписано с детства, получилось бы у него создать архитектуру, которую узнают даже далекие от искусства люди?.
авторизуйтесь