Когда-то я работала в центре, где мы обучали мам материнству.
Сначала были курсы для беременных, где мы готовили не только к родам, но и к послеродовому периоду и восстановлению после родов.
А после родов мы проводили консультации, где обучали маму как кормить, купать, пеленать, жить с ребенком, так чтобы это было полезно для ребенка и с минимальными потерями для семьи, когда все здоровы и довольны, ночью высыпаются, малыш растет всем на радость, а мама быстро восстанавливается.
Одним из условий этого было соблюдение 40 дневного периода после родов. Когда мама большую часть времени проводит в постели, в ожидании пока уровень гормона релкасина, который размягчает связки, снизится. (Если женщина в этот период будет много находиться в вертикали, то спровоцирует опущение органов).
В этот период она учится кормить малыша, отдыхает, особо не показывается на глаза окружающим, не показывают ребенка, которому тоже нужно научиться дышать, держать температуру, сосать грудь. Эдакий шестинедельный карантин.
Предполагается, что пока женщина занимается собой и ребенком, о ней забоятся близкие. Следят, чтобы все было у нее под рукой, чтобы рядом была вода, чтобы она не забыла поесть, берут на себя заботы о старших детях, готовку и уборку.
Плюс приходим мы, чтобы выслушать, дать советы, обучить, предотвратить ошибки, которые могут отравить жизнь семьи на долгие месяцы.
Все что я описала – наша социальная норма, как вида. Никогда ценная для семьи женщина не оставалась одна с младенцем и не шла работать в поле. В семьях обычно хватало тетушек, старших дочерей, невесток, которые могли взять на себя часть работы на это время.
Обществу было выгодно вложиться в женщину и через 40 дней получить полноценного члена общества, чем ту, которая примется за работу сразу после родов, но будет делать это в полсилы еще около года.
Женщине всегда было с кем обсудить свой опыт материнства, получить совет, научиться новым навыкам, просто поговорить. Никогда раньше она не оказывалась запертой наедине с младенцем и еще старшими детьми в придачу.
Но когда мы говорили об этом современным женщинам, то встречали непонимание: «Мне не кому помочь. А ка же дом, а как же старшие дети?» Если она приходила к нам на довольно ранних сроках, то у нас было несколько месяцев, чтобы женщина примирилась с этой мыслью. Все это время мы напитывали ее уверенностью, что она делает важное дело – растит нового человека! И что в этот период уязвимости она имеет право на проявление чувств, на слабость, на эгоизм, потому что так она заботится не только о себе, но и малыше.
Мы давали рекомендации как заготовить домашние полуфабрикаты, довести до готовности которые сможет любой член семьи. Убеждали заранее договариваться о помощи с мамой или свекровью, чтобы муж брал на это время отпуск. Помогали сразу расставить акценты, что помощники заботятся о маме и не вмешиваются в формирующуюся привязанность мамы и ребенка.
И ближе к родам многие будущие мамы набирались сил и ставили себя в семье так, что вся семья готовилась к сорокадневному периоду не меньше чем к родам. В результате к окончанию 40 дней получалась женщина, уверенная в себе и своих силах, восстановившаяся, чувствующая себя ценным членом общества. А такие не могут сидеть на месте и они, вместе с малышом активно включались в социальную жизнь. Женщина не теряла в статусе, а мужчина видел рядом с собой интересную ценную женщину. Часть из них умудрялась добрать у своей мамы ту заботу, которой ей когда-то не хватило и закрыть многие претензии к своей маме.
И эту подготовительную работу приходилось проводить буквально со всеми клиентками. Что мы делали? Мы как могли, взращивали в них чувство собственной ценности. Из этих «хороших девочек», которые привыкли делать все наилучшим образом, терпеть, не показывать вида, не ныть, не обращать внимания на свои чувства и желания. И это была одна из труднейших задач, убедить слушать себя, иметь право на чувства.
авторизуйтесь